10 июля, 2018 / 13:42 8952

Азербайджанец, которому поставили памятник при жизни - ИНТЕРВЬЮ

С 15 лет он был влюблен в актерское дело. Его любовью был театр. Он ходил на все фильмы и спектакли, не гнался за материальным достатком, а занимался каким-либо делом и в конце добивался своего. Одна из основных фигур иранского кинематографа, обладатель премии «Серебряный медведь» Берлинского кинофестиваля, азербайджанец Реза Наджи побеседовал с корреспондентом Oxu.Az: – В Иране немного другие законы и традиции. Ваша семья не была против? – Никогда этого не забуду. На фестивале в Исфагане был наш представитель. На этом фестивале мы получили семь наград. По возвращении в Тебриз мы попали в аварию на границе с Занджаром. Микроавтобус, в котором находились 17 членов нашей команды, столкнулся с другим автобусом и упал в овраг. В воздухе двери открылись, а я в этот момент спал. Когда машина перевернулась, я упал в овраг, а в полутора метрах от меня приземлилась машина. Я получил семь переломов. Меня отвезли в больницу, где я провел 55 дней. Похудел с 77 до 40 кг. Я настолько отощал, что у меня выпирали кости. Когда меня выписали, я спал на доске из-за перелома позвоночника. Два года проходил с костылем, еще два - с палкой. Все меня укоряли, мол, вот и последствия решения стать актером… Говорили, зачем тебе это актерское дело? И только супруга всегда меня поддерживала.

– Вы сказали, что попали в аварию. А с вашими коллегами-актерами ничего не случилось? – Они были в машине, перевернулись вместе с ней. Но я упал в лес, в овраг. – Ваше настоящее имя - Мухаммед Амир. Но вы известны, как Реза Наджи… – Когда получали свидетельство о моем рождении, отец сказал записать мое имя как «Реза». Писавший свидетельство предложил дать мне двойное имя, и отец согласился. К моему имени добавили Мухаммед. Дома меня звали не Мухаммедом, а только Резой. Моя фамилия же Амири Наджи. Оттуда вынесли «Наджи» и называли меня Резой Наджи. В творческой среде все знают меня как Резу Наджи. – Прежде чем стать актером, вы занимались ремонтом... – Да, я был механиком. Выполнял механические работы на малых и крупных машинах. – Вы также служили в ВВС Ирана... – Я прослужил там тридцать лет. Был механиком, водителем, а также актером (смеется). – Хоть вы и считаетесь значимой фигурой иранского кинематогрофа, в Википедии указано всего 9 фильмов с вашим участием. – Я снялся в 75 фильмах, но в интернете об этом не написали. Первую награду мне принес фильм «Дети рая». Я работал с очень большими людьми. Семь хороших фильмов с моим участием получили признание в мире и завоевали награды. – Фильм «Воробьиная песня» получил премию «Серебряный медведь». Каковы были ваши ощущения от этого? – Я не думал, что немцы дадут нам награду. Мне просто хотелось повидать Германию. Я был рад тому, что увижу ее. Я также счастлив приехать сюда. Ведь вы - наши братья. Во время работы в ВВС мне был запрещен выезд из страны. 30 лет я никуда не мог поехать. Радовался тому, что выезжаю. Приехав, я увидел, что у меня есть соперники, в том числе обладатель премии «Оскар», американский актер (на самом деле, британский – ред.) Дэниэл Дэй-Льюис и несколько других влиятельных актеров. Они сидели рядом со мной, а награду получил я. После этого фестиваля фильм был представлен на «Оскар». Но потом в дело вмешалась политика, и в результате фильм сняли с номинации. «Оскар» достался Дэниэлу Дэй-Льюису. – В фильме вы воплотили человека, желающего осчастливить свою семью и не сходящего с верного пути, несмотря на многочисленные препятствия. Какая сцена была самой сложной? – Да, сцена, в которой я приношу старые вещи и собираю их во дворе. Старые вещи падают на меня. В первом дубле этой сцены я сыграл сам. После этого Меджид Меджиди (режиссер фильма – ред.) запретил мне сниматься самому, мол, если со мной что-нибудь произойдет, фильм не удастся доснять. Специально для этой сцены привели трех каскадеров. Еще сцена, где от меня убегает страус. Я прикидываюсь страусом и поднимаюсь в горы, надеясь его разыскать. Эти сцены были очень сложными. В горах съемки вели с вертолета. Еще одна снятая с вертолета сцена – когда я еду в город на мотоцикле. Там вертолет опускается, чтобы заснять меня крупным планом. Порывом ветра от лопастей вертолета меня опрокинуло вместе с мотоциклом. Также была сложной сцена, в которой я несу дверь. – Какая сцена сильнее всего подействовала на вас морально? – Когда я сплю больной на полу, а мой сын приходит домой с работы с волдырями на руках. Тогда мне стало не по себе. – Также очень трогательными стали сцены, где вы влезаете в шкуру страуса и ищете его в горах, и когда во время поездки на мотоцикле вы рассыпаете алычу, которую купили за две тысячи туменов… – Там подразумевается стяжательство. Я купил алычу на чужие деньги, и половина их рассыпалась. Тысяча туменов из этих денег были добыты нечестным путем. – Вы получили множество наград. Что вам дал Иран в благодарность за эти награды? – Был открыт названный моим именем кинотеатр – Cinema Naji. Перед этим кинотеатром мне установили памятник. Мой памятник есть и перед Museum Cinema. Кроме того, в Иранском кинематографическом музее есть специальный отдел, посвященный мне, где собраны все мои награды. – Что вам ближе - театр или кино? – Театр – мать актерского дела. В фильме надо познать камеру. Фильм изобличает человека. В театре малые ошибки не замечаются. Но камера просвечивает тебя насквозь, и итог может быть достаточно уродливым. – Запреты в вашей стране не ограничивают вас как актера? – Мы живем по закону. Меня желали видеть в Москве и Турции, но мне не позволили. Наше государство обязательно должно увидеть сценарий, в противном случае они не позволят работать. Из Австралии мне тоже пришло предложение. Тоже не разрешили. Они приняли это решение после прочтения сценария. Однако для Индии и Азербайджана дали разрешение. Говорят, что в фильме ты не должен прикасаться рукой ни к одной женщине. Если этого не соблюдать, то показ фильма не разрешат. – Вы реализовали свою мечту в искусстве? – В моей душе множество желаний. Но законы не позволяют. Я очень желал сняться в фильме одного иранского режиссера. Выяснилось, что он переехал в Америку. Очень многие наши актеры желали бы сняться в одном фильме с голливудскими актерами, но это запрещено законом. – Вы смотрели азербайджанское кино? – Я обожаю ваши старые фильмы. Также очень люблю ваших ханенде. Высоко ценю Манафа Агаева. У нас слово «ругать» имеет значение «любить», а у вас оно имеет негативное значение. Но я «ругаю» ваших певцов, и вообще весь Азербайджан. – Чтобы стать актером, надо обязательно получить актерское образование? – Если есть врожденный талант, образование очень поможет. Но талант необходим вне зависимости от образования. Надо уметь взращивать себя. Есть много людей с образованием, которые не смогли снять и двухминутного фильма. – В Азербайджане вы снялись в фильме Ильхама Гасымова. Поговорим об этом образе… – Я воплотил образ Шаха Ягуба. Фильм охватывает наше время и прошлое. Подробнее рассказать не могу.